Британский флот более не атаковал, не угрожал фортам Узостей, не пытался вытралить мины и турецкое командование решило передать артиллерию обороны Проливов – среднюю и мобильную – в распоряжение отчаянно дерущейся Пятой армии. Переброска орудий началась 27 апреля. 23 мая адмирал фон Узедом – он принял командование над фортами Дарданелл и над всей морской обороной Проливов 26 апреля – рапортовал императору, что против своей воли успел передать армии следующую артиллерию:
Шесть 8,2-дюймовых мортир, восемь 6-дюймовых полевых гаубиц, две 4,7-дюймовые скорострельные полевые гаубицы, двенадцать 4,7-дюймовых осадных орудий и двенадцать полевых пушек. Всего сорок девять единиц.
В июне и июле расстроенная Пятая армия турок всё более черпала от береговой артиллерии Проливов. Адмирал Узедом сетовал кайзеру: морские орудия отобрали, берега обнажены; остро необходимы снаряды из Германии, не только для фортов, но и для Пятой армии. Он пишет императору, что без германских боеприпасов армия очень ненадолго удержит врага и турки не должны жалеть трудов, но доставить снаряды через страны Балкан.
Усилия, впрочем, оказались безуспешны, и 16 августа Узедом докладывает кайзеру: «все до одной попытки доставить заказанные в Германии боеприпасы через Румынию провалились». Шли месяцы, положение турок оставалось шатким. Но здесь надо отметить, что если нехватка боеприпасов на турецкой стороне и была вызвана неподвластными врагу обстоятельствами, то скудность британцев имела причиной одну лишь нерешительность в распределении наличного запаса между военными театрами.
Меры по защите британского флота от субмарин в основной своей части прошли по приведенному выше перечню и, если не вдаваться в детали, возымели полный успех. Флот оставался в убежище Мудросской гавани; броненосцы выходили только для особых операций; в июне, повседневную поддержку армии огнём с моря взяли на себя эсминцы и лёгкие корабли.
Этого оказалось вполне достаточно. Морские артиллеристы нуждались в корректировке огня с берега; сражающаяся на полуострове армия – в эффективном орудийном огне с моря; армия и флот всё более кооперировались за постоянным сотрудничеством, и их согласная работа стала важнейшим фактором дела. В июле начали подходить мониторы и крейсера с булями. Теперь огонь турецкой артиллерии с азиатского берега был обуздан и в огромной степени пресечён. К концу месяца, на место пришли четыре больших монитора с 14-дюймовой артиллерией, четыре средних монитора с 9,2-дюймовыми и 6-дюймовыми орудиями и четыре крейсера с противоминными наделками («Тезей», «Эндимион», «Графтон» и «Эдгар»). Если бы они ушли сразу же за первым обращением к Фишеру, то успели бы на три недели раньше. Впрочем, опоздание не обернулась серьёзными неприятностями для армии, и когда на место прибыл весь мониторный флот, войска начали пользоваться существенно большей, чем когда-либо прежде помощью с моря.
ем временем большое число малых, мелкосидящих судов перевозили на Галлиполи грузы для армии. Они курсировали беспрерывно, и к середине июля в секторах Хеллеса и АНЗАКа удалось накопить по двадцать четыре дневных рациона на каждого едока. Высланные из дома подкрепления достигли пункта назначения. Германцы торпедировали несколько транспортов, с одним из них мы потеряли тысячу человек. Примечательно, что субмарины ни разу не атаковали и не угрожали атакой мониторам, крейсерам с булями, мелкосидящим судам. Наконец, флот укрылся от подводной опасности за протяжённым периметром противолодочных сетей. Теперь корабли всякого рода могли передвигаться внутри защищённой зоны без оглядки на субмарины. Так, возможная и смертельная опасность полностью парировали подобающими, предупредительными и масштабными мерами.
Британия отвела атаки субмарин от собственных морских коммуникаций и теперь, куда как с большим эффектом, сама приступила к подводным действиям. Ещё в декабре 1914 года, командир подводной лодки B-11 Норманн Холбрук получил Крест Виктории за проход в Дарданеллы: субмарина лейтенант-коммандера прошла под минными заграждениями и утопила турецкий крейсер «Мессудие». 17 апреля, в преддверии высадки Гамильтона, другая субмарина попыталась повторить отчаянное предприятие Холбрука. Попытка провалилась. Субмарину выбросило на берег у Дарданоса, командир - лейтенант-коммандер Т.С. Броди - погиб, вся команда взята в плен. Остов лодки, после нескольких и жестоких неудач, удалось уничтожить торпедой с британского дозорного катера. Но печальная судьба Броди не остановила последователей. 25 апреля, во время высадки экспедиционного корпуса, австралийская субмарина AE-2 отважно и искусно проникла через минные поля в Мраморное море и охотилась там с 25 по 30 апреля: атаковала турецкие суда, потопила большую канонерку. 30 апреля лодка получила повреждение, не могла более погружаться и, после двухчасового боя с турецким торпедным катером пошла на дно. Но путь был заново открыт. Подвиг австралийцев показал, что при всех страшных опасностях Узости можно пройти. Потеря двух лодок весьма обеспокоила Фишера, но не отвратила от дела самих настойчивых подводников. Двадцать седьмого апреля, субмарина E-14 под командованием лейтенант-коммандера К.Бойла преодолела минное поле – для этого ей пришлось погрузиться на 95 футов; прошла Килид Бар на глубине 22 футов под огнём всех вражеских фортов и торпедировала турецкую канонерку у Галлиполи. С этого времени и до конца кампании, в Мраморном море постоянно охотились от одной до нескольких британских субмарин и чуть ли не одни английские лодки совершенно разрушили турецкую систему морских сообщений.
E-14 оставалась в Мраморном море с 27 апреля до 18 мая. Субмарину безотрывно преследовали торпедные катера и прочие патрульные корабли; экипаж с трудом урывал передышки для зарядки батарей и едва успевал обновлять запасы воздуха для собственного дыхания. Тем не менее, субмарина решительно расстроила движение турецких транспортов. Двадцать девятого апреля она атаковала два транспортных судна и потопила одно из них. 1 мая на дно пошла канонерская лодка. 5-го мая атакованный транспорт был вынужден укрыться в Константинополе. 10-го мая E-14 напала на два транспорта с эскортом из двух эсминцев и выстрелила по обоим судам. Второй транспорт, большое судно полное солдат взорвался после удара торпедой и быстро затонул. На дно пошли целая пехотная бригада и несколько артиллерийских батарей, всего около 6 000 турецких солдат. После этой катастрофы турки остановили морские перевозки войск. У E-14 закончились торпеды; 17 мая Бойл получил по радио приказ возвращаться. 18 мая субмарина вновь прошла сквозь строй фортов, погрузившись на 22 фута; затем ушла на глубину и, по мнению командира, пронырнула под минными полями. Но лодка, должно быть, прошла не под минным полем, а прямо через него.
На следующий день в Мраморное море вошёл коммандер Нэшмит на E-11. Он загодя установил на своём корабле 6-футовую пушку и несколько дней крейсировал, прикрываясь пришвартованным к субмарине парусником: топил суда, пустил на дно канонерку. Второго мая Нэшмит в буквальном смысле подошёл к Константинополю и подбил торпедой большое судно в городской гавани напротив арсенала. Субмарина действовала в погруженном положении; Нэшмиту несколько раз пришлось ложиться на дно; в конце-концов он с большим трудом выбрался из вражеского порта и совершенно затерроризировал Мраморное море: неудачно атаковал броненосец «Барбаросса», бился с эсминцами, топил пароходы, транспорта снабжения и всё это время сражался на волоске от собственной гибели. Седьмого июня, на пути домой по минным полям на левый горизонтальный руль E-11 намотался минреп и Нэшмит долгое время и под жестоким огнём фортов тащил за собой мину. Он оставался в Мраморном море 19 дней, утопил 1 канонерку, 3 транспорта, 1 судно со снарядами и три транспорта снабжения.
10 июня коммандер Бойл вторично вошёл в Мраморное море и за двадцать три дня потопил 1 большой пароход и 13 парусников. E-12 (лейтенант-коммандер Брюс) и E-7 (лейтенант-коммандер Кохрейн) прошли через пролив соответственно 20-го и 22-го июня, уничтожили общим счётом 7 пароходов и 19 парусных судов, неоднократно обстреливали прибрежные дороги и рельсовые пути.
Тем временем опасности прохода множились. К середине июля турки закончили противолодочную сеть у Нагары. Сеть с 10-футовыми ячейками из 3-дюймовой проволоки с усилением тросами в 5 дюймов прерывалась одним лишь маленьким проходом и совершенно перекрывала проход до глубины более 220 футов. Преграду охраняли многочисленные, специально установленные орудия и пять моторных артиллерийских катеров с глубинными зарядами.
21 июля коммандер Бойл на Е-14 в третий раз пошёл через пролив. Около Узостей по корпусу лодки проскребла мина, но не взорвалась; удача не оставила Бойла, он смог пройти через проход в сети у Нагары. 22 июля, в Мраморном море коммандер встретил E-7 и оба корабля продолжили разорение судоходства. Британские подводники щадили все госпитальные суда, хотя они подозрительно выросли числом – признак, что их используют как войсковые транспорты. Бойл вернулся 12 августа и так описал свой шестой поход через минные поля:
Я промахнулся мимо прохода и ударил в сеть. Возможно, что теперь она растянулась поперёк всего пути. В три секунды меня выбросило вверх, с 80 футов до 45; к счастью лодку отвернуло от курса лишь на 15 градусов. Раздались ужасные звуки, скрежет, удары, что-то рвалось и громыхало так, словно мы наткнулись на две разные преграды – шум стих и начался снова; нам, совершенно определённо, что-то препятствовало дважды. Мы боролись с сетью около 20 секунд. По лодке выстрелили из орудия у Килид Бара и торпедой от Чанака – торпеда прорезала воду в нескольких ярдах за кормой. В миле к юго-западу от Чанака лодка задела мину, но это не остановило меня – потом я обнаружил, что намотал на винты несколько сдвоенных электрических проводов ... проволока оставила царапины и зазубрины в разных местах корпуса.
5 августа, E-11 (коммандер Нэшмит) пошёл через Дарданеллы во второй раз. На глубине 70 футов у мыса Кефец мины тяжело стучали в борта субмарины. Чтобы прорвать сеть, Нэшмит погрузился на 110 футов и рванулся вперёд. Сеть ухватила нос E-11 и резко рванула лодку назад; затем тросы начали с треском лопаться, и субмарина освободилась. Через час Нэшмит уже потопил транспорт; весь день за ним гонялся патрульный корабль; наутро следующего дня аэроплан попытался уничтожить субмарину бомбами. В тот же день E-11 утопила канонерскую лодку. 7-го числа завязался бой с войсками на прибрежной дороге. 8 августа Нэшмит торпедировал и утопил «Барбароссу»: броненосец, в сопровождении двух эсминцев спешил к Галлиполи, на полуострове шла битва в бухте Сувла. Подвиги и приключения E-11 продолжались 29 дней. Лодка благополучно вернулась домой, записав на свой счёт 1 броненосец, 1 канонерку, 6 транспортов, 1 пароход и 23 парусника.
Опасный долг с успехом исполнили E-2, E-7, E-12, H-1 (лейтенант Пири), E-20 (лейтенант-коммандер Клиффорд Уоррен) и французская лодка «Тюркуаз». По общему счёту, пролив в узости Нагары был пройден двадцать семь раз и каждый из этих проходов – отдельная, героическая история. В попытках пройти Дарданеллы погибли восемь из тринадцати британских и французских субмарин; четыре лодки погибли со всем – или почти со всем – экипажем. Помимо E-15 и AE-2 четвёртого сентября в нагарскую сеть попалась лодка Кохрейна E-7. После 16 часов бомбардировки глубинными зарядами, Кохрейн погрузился на чрезвычайную глубину в 40 фатомов и попытался пройти под сетью. Попытка не удалась. В конце концов, он поднялся на поверхность, нашёл, что лодка безнадёжно запуталась в сети, приказал экипажу прыгать за борт и собственноручно утопил субмарину. Бегство самого Кохрейна от турок и приключения в плену – удивительная история о человеческой храбрости и настойчивости. Из всех французских субмарин три погибли или были захвачены на проходе и в сети. «Сапфир» в январе; «Джоуль» в мае; «Мариотт» 26 июля. Единственно «Тюркуаз» одолела проход, но 30 сентября, после короткой службы в Мраморном море, была подбита и захвачена. Капитан запамятовал уничтожить записную книжку, враги нашли документ у него в каюте и узнали о назначенном на 6 ноября рандеву «Тюркуаз» с британской субмариной E-20. В Константинополе чинилась германская лодка U-14; она пришла на место встречи под видом «Тюркуаз» и E-20, ожидая друга, была разбита в щепки торпедой врага. {1}
В итоге, британские лодки во Мраморном море уничтожили 1 броненосец, 1 эсминец, 5 канонерок, 11 транспортов, 44 парохода и 148 парусных судов. Фактический обрыв турецких морских коммуникаций оказал на врага сильнейшее воздействие; начиная с конца июня, продовольственные и снарядные запасы неприятельской армии опустились до абсолютного минимума. Враг, с огромными трудами и в самый последний момент успел наладить маршрут по суше и тем помог войсками выстоять. Теперь все припасы на полуостров доставлялись воловьими упряжками по стомильной, единственной и к тому же уязвимой с моря дороге.
{1} Субмарины против субмарин, лейтенант цур зее фон Хеймбург (Die Woshe, 10 марта 1917).
Геройские подвиги субмарин у Дарданелл оставили удивительные, небывалые записи в британской морской истории. Бесстрашные, выносливые люди искусно водили подводными кораблями, геройствовали и рисковали, показали миру наилучшие образцы субмаринного дела времён Великой войны и, в то же время, остались в строгих рамках военных законов. Подумайте о них, об этих офицерах и матросах: вот они сгрудились в тесноте, среди мудрёной машинерии, втиснуты в стальной, сигарообразный корпус; лодка идёт наощупь, пробирается через глубины, бьётся о неведомые, немерянные препятствия; кругом взрывные снаряды и каждый уничтожит корабль при одном лишь прикосновении; если они поднимаются на поверхность и видят свет дня, то сразу же оказываются мишенью канониров и наводчиков у торпедных труб; их глушат глубинными снарядами, их травят канонерки и эсминцы, выслеживают германские подлодки; каждая минута грозит ударом, удушьем, безнадёжной, холодной смертью на дне морском; и вот, несмотря на всё это, они с готовностью выходят в море, несут тяжкую ношу неделями и снова, раз за разом решительно идут в челюсти смерти – скорбите о них: ни героизм, ни стойкость этих людей не увенчались победою.
В конце первой недели июля, Китченер решил добавить к подкреплениям для Дарданелл 53-ю и 54-ю Территориальные дивизии.
К битве необходимо собрать все доступные войска – военное дело не знает более весомого принципа. Это правило выдержало все времена, подтверждено каждым уроком военной истории, практикой великих командиров, доктринами в учебниках. Мы видим, как Наполеон перед каждым сражением собирал всё, до единого человека; не пренебрегал ни одним, даже и самым малым ресурсом; стойко сносил риск на прочих участках; желал лишь одного – максимально возможного превосходства в людях.
Но этого, наивысшего соображения нельзя увидеть в действиях Китченера того времени. Он не решался присовокупить 53-ю и 54-ю дивизии к уже идущим на место подкреплениям, пока для второй из дивизий не стало невозможно успеть к началу сражения; теперь войскам предстояло идти в бой сразу же после трёхнедельного пути. Вопрос об использовании египетской армии оставался открытым до самого последнего дня. В Каире, Александрии, вдоль Суэцкого канала стояли 75 000 человек, включая войска для Дарданелл. Пока мы угрожали Константинополю, серьёзной попытки турецкого вторжения в Египет ожидать не приходилось, и генерал Максвелл вполне мог бы выделить 30 000 штыков для быстрой переброски на Галлиполи в решающий момент. Приказ Максвеллу организовать подобный корпус, извещение Гамильтону о дополнительных силах из Египта – всё это совершенно вязалось с нашими планами и заметно повышало шанс на успех. Но Китченер повёл себя самым непостижимым образом. Сегодня опубликована телеграфная переписка фельдмаршала с Гамильтоном: в какой-то момент Китченер причисляет большое число египетских войск к Дарданелльским силам; в другое время – бранит Гамильтона за попытку забрать у Максвелла солдат. В результате, египетские войска Британии никак не учитывались в калькуляциях и планах Гамильтона и, как во многих – слишком многих – обстоятельствах кампании попали на место к шапочному разбору.
В канун битвы, 29 июля, Китченера сообщил Гамильтону, что тот имеет: «в общей сложности 205 000 человек для предстоящей операции». В ответ Гамильтон телеграфировал: «Указанное вами общее число нельзя рассматривать без учёта нестроевых, убитых и раненых; вы принимаете в расчёт подкрепления – 54-ю, часть 53-й дивизии и т.п., но они не успеют ко времени операции; вы учитываете территориалов и индийские войска, но разве они переданы в моё безусловное распоряжение? До сегодняшнего утра я и не подозревал об этом. Число штыков, доступное к предстоящему сражению примерно вполовину меньше указанной вами цифры, то есть 120 000». Военное ведомство не оспаривает последнюю цифру по существу.
В то время мне не было известно о недостатке в подкреплениях; равно я не был уверен в двойственном положении египетского гарнизона по отношению к Гамильтону. Но в июле в Лондон приехал молодой офицер штаба; он прибыл от Дарданелл, открыл мне нехватку снарядов и предложил отправить грузы в Марсель не по морю, а по железной дороге – тогда они успевали к сражению. Я предложил Китченеру перебросить все поставки последней недели на этот маршрут, но фельдмаршал, обычно внимательный и вежливый к моим домогательствам нашёл просьбу совершенно неуместной. Я объявил, что обращусь за решением к Кабинету; мы разругались. День и вечер прошли в выстраивании аргументов, я передал премьер-министру, какой вопрос собираюсь поднять. Но когда всё уже было готово к схватке и прозвучало «Сходитесь», Китченер закрыл тему: теперь он находит дело возможным, и уже отдал необходимые приказы. Три поезда с бризантными снарядами ушли к Дарданеллам.
Предстоящее нам дело не задалось с самого начала.
Шесть 8,2-дюймовых мортир, восемь 6-дюймовых полевых гаубиц, две 4,7-дюймовые скорострельные полевые гаубицы, двенадцать 4,7-дюймовых осадных орудий и двенадцать полевых пушек. Всего сорок девять единиц.
В июне и июле расстроенная Пятая армия турок всё более черпала от береговой артиллерии Проливов. Адмирал Узедом сетовал кайзеру: морские орудия отобрали, берега обнажены; остро необходимы снаряды из Германии, не только для фортов, но и для Пятой армии. Он пишет императору, что без германских боеприпасов армия очень ненадолго удержит врага и турки не должны жалеть трудов, но доставить снаряды через страны Балкан.
Усилия, впрочем, оказались безуспешны, и 16 августа Узедом докладывает кайзеру: «все до одной попытки доставить заказанные в Германии боеприпасы через Румынию провалились». Шли месяцы, положение турок оставалось шатким. Но здесь надо отметить, что если нехватка боеприпасов на турецкой стороне и была вызвана неподвластными врагу обстоятельствами, то скудность британцев имела причиной одну лишь нерешительность в распределении наличного запаса между военными театрами.
Меры по защите британского флота от субмарин в основной своей части прошли по приведенному выше перечню и, если не вдаваться в детали, возымели полный успех. Флот оставался в убежище Мудросской гавани; броненосцы выходили только для особых операций; в июне, повседневную поддержку армии огнём с моря взяли на себя эсминцы и лёгкие корабли.
Этого оказалось вполне достаточно. Морские артиллеристы нуждались в корректировке огня с берега; сражающаяся на полуострове армия – в эффективном орудийном огне с моря; армия и флот всё более кооперировались за постоянным сотрудничеством, и их согласная работа стала важнейшим фактором дела. В июле начали подходить мониторы и крейсера с булями. Теперь огонь турецкой артиллерии с азиатского берега был обуздан и в огромной степени пресечён. К концу месяца, на место пришли четыре больших монитора с 14-дюймовой артиллерией, четыре средних монитора с 9,2-дюймовыми и 6-дюймовыми орудиями и четыре крейсера с противоминными наделками («Тезей», «Эндимион», «Графтон» и «Эдгар»). Если бы они ушли сразу же за первым обращением к Фишеру, то успели бы на три недели раньше. Впрочем, опоздание не обернулась серьёзными неприятностями для армии, и когда на место прибыл весь мониторный флот, войска начали пользоваться существенно большей, чем когда-либо прежде помощью с моря.
ем временем большое число малых, мелкосидящих судов перевозили на Галлиполи грузы для армии. Они курсировали беспрерывно, и к середине июля в секторах Хеллеса и АНЗАКа удалось накопить по двадцать четыре дневных рациона на каждого едока. Высланные из дома подкрепления достигли пункта назначения. Германцы торпедировали несколько транспортов, с одним из них мы потеряли тысячу человек. Примечательно, что субмарины ни разу не атаковали и не угрожали атакой мониторам, крейсерам с булями, мелкосидящим судам. Наконец, флот укрылся от подводной опасности за протяжённым периметром противолодочных сетей. Теперь корабли всякого рода могли передвигаться внутри защищённой зоны без оглядки на субмарины. Так, возможная и смертельная опасность полностью парировали подобающими, предупредительными и масштабными мерами.
Британия отвела атаки субмарин от собственных морских коммуникаций и теперь, куда как с большим эффектом, сама приступила к подводным действиям. Ещё в декабре 1914 года, командир подводной лодки B-11 Норманн Холбрук получил Крест Виктории за проход в Дарданеллы: субмарина лейтенант-коммандера прошла под минными заграждениями и утопила турецкий крейсер «Мессудие». 17 апреля, в преддверии высадки Гамильтона, другая субмарина попыталась повторить отчаянное предприятие Холбрука. Попытка провалилась. Субмарину выбросило на берег у Дарданоса, командир - лейтенант-коммандер Т.С. Броди - погиб, вся команда взята в плен. Остов лодки, после нескольких и жестоких неудач, удалось уничтожить торпедой с британского дозорного катера. Но печальная судьба Броди не остановила последователей. 25 апреля, во время высадки экспедиционного корпуса, австралийская субмарина AE-2 отважно и искусно проникла через минные поля в Мраморное море и охотилась там с 25 по 30 апреля: атаковала турецкие суда, потопила большую канонерку. 30 апреля лодка получила повреждение, не могла более погружаться и, после двухчасового боя с турецким торпедным катером пошла на дно. Но путь был заново открыт. Подвиг австралийцев показал, что при всех страшных опасностях Узости можно пройти. Потеря двух лодок весьма обеспокоила Фишера, но не отвратила от дела самих настойчивых подводников. Двадцать седьмого апреля, субмарина E-14 под командованием лейтенант-коммандера К.Бойла преодолела минное поле – для этого ей пришлось погрузиться на 95 футов; прошла Килид Бар на глубине 22 футов под огнём всех вражеских фортов и торпедировала турецкую канонерку у Галлиполи. С этого времени и до конца кампании, в Мраморном море постоянно охотились от одной до нескольких британских субмарин и чуть ли не одни английские лодки совершенно разрушили турецкую систему морских сообщений.
E-14 оставалась в Мраморном море с 27 апреля до 18 мая. Субмарину безотрывно преследовали торпедные катера и прочие патрульные корабли; экипаж с трудом урывал передышки для зарядки батарей и едва успевал обновлять запасы воздуха для собственного дыхания. Тем не менее, субмарина решительно расстроила движение турецких транспортов. Двадцать девятого апреля она атаковала два транспортных судна и потопила одно из них. 1 мая на дно пошла канонерская лодка. 5-го мая атакованный транспорт был вынужден укрыться в Константинополе. 10-го мая E-14 напала на два транспорта с эскортом из двух эсминцев и выстрелила по обоим судам. Второй транспорт, большое судно полное солдат взорвался после удара торпедой и быстро затонул. На дно пошли целая пехотная бригада и несколько артиллерийских батарей, всего около 6 000 турецких солдат. После этой катастрофы турки остановили морские перевозки войск. У E-14 закончились торпеды; 17 мая Бойл получил по радио приказ возвращаться. 18 мая субмарина вновь прошла сквозь строй фортов, погрузившись на 22 фута; затем ушла на глубину и, по мнению командира, пронырнула под минными полями. Но лодка, должно быть, прошла не под минным полем, а прямо через него.
На следующий день в Мраморное море вошёл коммандер Нэшмит на E-11. Он загодя установил на своём корабле 6-футовую пушку и несколько дней крейсировал, прикрываясь пришвартованным к субмарине парусником: топил суда, пустил на дно канонерку. Второго мая Нэшмит в буквальном смысле подошёл к Константинополю и подбил торпедой большое судно в городской гавани напротив арсенала. Субмарина действовала в погруженном положении; Нэшмиту несколько раз пришлось ложиться на дно; в конце-концов он с большим трудом выбрался из вражеского порта и совершенно затерроризировал Мраморное море: неудачно атаковал броненосец «Барбаросса», бился с эсминцами, топил пароходы, транспорта снабжения и всё это время сражался на волоске от собственной гибели. Седьмого июня, на пути домой по минным полям на левый горизонтальный руль E-11 намотался минреп и Нэшмит долгое время и под жестоким огнём фортов тащил за собой мину. Он оставался в Мраморном море 19 дней, утопил 1 канонерку, 3 транспорта, 1 судно со снарядами и три транспорта снабжения.
10 июня коммандер Бойл вторично вошёл в Мраморное море и за двадцать три дня потопил 1 большой пароход и 13 парусников. E-12 (лейтенант-коммандер Брюс) и E-7 (лейтенант-коммандер Кохрейн) прошли через пролив соответственно 20-го и 22-го июня, уничтожили общим счётом 7 пароходов и 19 парусных судов, неоднократно обстреливали прибрежные дороги и рельсовые пути.
Тем временем опасности прохода множились. К середине июля турки закончили противолодочную сеть у Нагары. Сеть с 10-футовыми ячейками из 3-дюймовой проволоки с усилением тросами в 5 дюймов прерывалась одним лишь маленьким проходом и совершенно перекрывала проход до глубины более 220 футов. Преграду охраняли многочисленные, специально установленные орудия и пять моторных артиллерийских катеров с глубинными зарядами.
21 июля коммандер Бойл на Е-14 в третий раз пошёл через пролив. Около Узостей по корпусу лодки проскребла мина, но не взорвалась; удача не оставила Бойла, он смог пройти через проход в сети у Нагары. 22 июля, в Мраморном море коммандер встретил E-7 и оба корабля продолжили разорение судоходства. Британские подводники щадили все госпитальные суда, хотя они подозрительно выросли числом – признак, что их используют как войсковые транспорты. Бойл вернулся 12 августа и так описал свой шестой поход через минные поля:
Я промахнулся мимо прохода и ударил в сеть. Возможно, что теперь она растянулась поперёк всего пути. В три секунды меня выбросило вверх, с 80 футов до 45; к счастью лодку отвернуло от курса лишь на 15 градусов. Раздались ужасные звуки, скрежет, удары, что-то рвалось и громыхало так, словно мы наткнулись на две разные преграды – шум стих и начался снова; нам, совершенно определённо, что-то препятствовало дважды. Мы боролись с сетью около 20 секунд. По лодке выстрелили из орудия у Килид Бара и торпедой от Чанака – торпеда прорезала воду в нескольких ярдах за кормой. В миле к юго-западу от Чанака лодка задела мину, но это не остановило меня – потом я обнаружил, что намотал на винты несколько сдвоенных электрических проводов ... проволока оставила царапины и зазубрины в разных местах корпуса.
5 августа, E-11 (коммандер Нэшмит) пошёл через Дарданеллы во второй раз. На глубине 70 футов у мыса Кефец мины тяжело стучали в борта субмарины. Чтобы прорвать сеть, Нэшмит погрузился на 110 футов и рванулся вперёд. Сеть ухватила нос E-11 и резко рванула лодку назад; затем тросы начали с треском лопаться, и субмарина освободилась. Через час Нэшмит уже потопил транспорт; весь день за ним гонялся патрульный корабль; наутро следующего дня аэроплан попытался уничтожить субмарину бомбами. В тот же день E-11 утопила канонерскую лодку. 7-го числа завязался бой с войсками на прибрежной дороге. 8 августа Нэшмит торпедировал и утопил «Барбароссу»: броненосец, в сопровождении двух эсминцев спешил к Галлиполи, на полуострове шла битва в бухте Сувла. Подвиги и приключения E-11 продолжались 29 дней. Лодка благополучно вернулась домой, записав на свой счёт 1 броненосец, 1 канонерку, 6 транспортов, 1 пароход и 23 парусника.
Опасный долг с успехом исполнили E-2, E-7, E-12, H-1 (лейтенант Пири), E-20 (лейтенант-коммандер Клиффорд Уоррен) и французская лодка «Тюркуаз». По общему счёту, пролив в узости Нагары был пройден двадцать семь раз и каждый из этих проходов – отдельная, героическая история. В попытках пройти Дарданеллы погибли восемь из тринадцати британских и французских субмарин; четыре лодки погибли со всем – или почти со всем – экипажем. Помимо E-15 и AE-2 четвёртого сентября в нагарскую сеть попалась лодка Кохрейна E-7. После 16 часов бомбардировки глубинными зарядами, Кохрейн погрузился на чрезвычайную глубину в 40 фатомов и попытался пройти под сетью. Попытка не удалась. В конце концов, он поднялся на поверхность, нашёл, что лодка безнадёжно запуталась в сети, приказал экипажу прыгать за борт и собственноручно утопил субмарину. Бегство самого Кохрейна от турок и приключения в плену – удивительная история о человеческой храбрости и настойчивости. Из всех французских субмарин три погибли или были захвачены на проходе и в сети. «Сапфир» в январе; «Джоуль» в мае; «Мариотт» 26 июля. Единственно «Тюркуаз» одолела проход, но 30 сентября, после короткой службы в Мраморном море, была подбита и захвачена. Капитан запамятовал уничтожить записную книжку, враги нашли документ у него в каюте и узнали о назначенном на 6 ноября рандеву «Тюркуаз» с британской субмариной E-20. В Константинополе чинилась германская лодка U-14; она пришла на место встречи под видом «Тюркуаз» и E-20, ожидая друга, была разбита в щепки торпедой врага. {1}
В итоге, британские лодки во Мраморном море уничтожили 1 броненосец, 1 эсминец, 5 канонерок, 11 транспортов, 44 парохода и 148 парусных судов. Фактический обрыв турецких морских коммуникаций оказал на врага сильнейшее воздействие; начиная с конца июня, продовольственные и снарядные запасы неприятельской армии опустились до абсолютного минимума. Враг, с огромными трудами и в самый последний момент успел наладить маршрут по суше и тем помог войсками выстоять. Теперь все припасы на полуостров доставлялись воловьими упряжками по стомильной, единственной и к тому же уязвимой с моря дороге.
{1} Субмарины против субмарин, лейтенант цур зее фон Хеймбург (Die Woshe, 10 марта 1917).
Геройские подвиги субмарин у Дарданелл оставили удивительные, небывалые записи в британской морской истории. Бесстрашные, выносливые люди искусно водили подводными кораблями, геройствовали и рисковали, показали миру наилучшие образцы субмаринного дела времён Великой войны и, в то же время, остались в строгих рамках военных законов. Подумайте о них, об этих офицерах и матросах: вот они сгрудились в тесноте, среди мудрёной машинерии, втиснуты в стальной, сигарообразный корпус; лодка идёт наощупь, пробирается через глубины, бьётся о неведомые, немерянные препятствия; кругом взрывные снаряды и каждый уничтожит корабль при одном лишь прикосновении; если они поднимаются на поверхность и видят свет дня, то сразу же оказываются мишенью канониров и наводчиков у торпедных труб; их глушат глубинными снарядами, их травят канонерки и эсминцы, выслеживают германские подлодки; каждая минута грозит ударом, удушьем, безнадёжной, холодной смертью на дне морском; и вот, несмотря на всё это, они с готовностью выходят в море, несут тяжкую ношу неделями и снова, раз за разом решительно идут в челюсти смерти – скорбите о них: ни героизм, ни стойкость этих людей не увенчались победою.
В конце первой недели июля, Китченер решил добавить к подкреплениям для Дарданелл 53-ю и 54-ю Территориальные дивизии.
К битве необходимо собрать все доступные войска – военное дело не знает более весомого принципа. Это правило выдержало все времена, подтверждено каждым уроком военной истории, практикой великих командиров, доктринами в учебниках. Мы видим, как Наполеон перед каждым сражением собирал всё, до единого человека; не пренебрегал ни одним, даже и самым малым ресурсом; стойко сносил риск на прочих участках; желал лишь одного – максимально возможного превосходства в людях.
Но этого, наивысшего соображения нельзя увидеть в действиях Китченера того времени. Он не решался присовокупить 53-ю и 54-ю дивизии к уже идущим на место подкреплениям, пока для второй из дивизий не стало невозможно успеть к началу сражения; теперь войскам предстояло идти в бой сразу же после трёхнедельного пути. Вопрос об использовании египетской армии оставался открытым до самого последнего дня. В Каире, Александрии, вдоль Суэцкого канала стояли 75 000 человек, включая войска для Дарданелл. Пока мы угрожали Константинополю, серьёзной попытки турецкого вторжения в Египет ожидать не приходилось, и генерал Максвелл вполне мог бы выделить 30 000 штыков для быстрой переброски на Галлиполи в решающий момент. Приказ Максвеллу организовать подобный корпус, извещение Гамильтону о дополнительных силах из Египта – всё это совершенно вязалось с нашими планами и заметно повышало шанс на успех. Но Китченер повёл себя самым непостижимым образом. Сегодня опубликована телеграфная переписка фельдмаршала с Гамильтоном: в какой-то момент Китченер причисляет большое число египетских войск к Дарданелльским силам; в другое время – бранит Гамильтона за попытку забрать у Максвелла солдат. В результате, египетские войска Британии никак не учитывались в калькуляциях и планах Гамильтона и, как во многих – слишком многих – обстоятельствах кампании попали на место к шапочному разбору.
В канун битвы, 29 июля, Китченера сообщил Гамильтону, что тот имеет: «в общей сложности 205 000 человек для предстоящей операции». В ответ Гамильтон телеграфировал: «Указанное вами общее число нельзя рассматривать без учёта нестроевых, убитых и раненых; вы принимаете в расчёт подкрепления – 54-ю, часть 53-й дивизии и т.п., но они не успеют ко времени операции; вы учитываете территориалов и индийские войска, но разве они переданы в моё безусловное распоряжение? До сегодняшнего утра я и не подозревал об этом. Число штыков, доступное к предстоящему сражению примерно вполовину меньше указанной вами цифры, то есть 120 000». Военное ведомство не оспаривает последнюю цифру по существу.
В то время мне не было известно о недостатке в подкреплениях; равно я не был уверен в двойственном положении египетского гарнизона по отношению к Гамильтону. Но в июле в Лондон приехал молодой офицер штаба; он прибыл от Дарданелл, открыл мне нехватку снарядов и предложил отправить грузы в Марсель не по морю, а по железной дороге – тогда они успевали к сражению. Я предложил Китченеру перебросить все поставки последней недели на этот маршрут, но фельдмаршал, обычно внимательный и вежливый к моим домогательствам нашёл просьбу совершенно неуместной. Я объявил, что обращусь за решением к Кабинету; мы разругались. День и вечер прошли в выстраивании аргументов, я передал премьер-министру, какой вопрос собираюсь поднять. Но когда всё уже было готово к схватке и прозвучало «Сходитесь», Китченер закрыл тему: теперь он находит дело возможным, и уже отдал необходимые приказы. Три поезда с бризантными снарядами ушли к Дарданеллам.
Предстоящее нам дело не задалось с самого начала.
Первая книга "Мирового кризиса" см. www.on-island.net Главы 1-32 второй книги пока разбросаны по моему ЖЖ.
Детские товары Inglesina для Вас - Детские коляски. Широкий выбор колясок.