Команда депутата Гудкова проявила некоторую находчивость, рассовав по почтовым ящикам нашего дома такую вот листовку.
Она имеет вид рукописного письма от девушки по имени Вера, лист А4, густо заполненный; и повествование, и графическая форма его претендует на обращение "человека к человеку" - хотя это, судя по всему, типографская печать, воспроизведение рукописного текста - и чтобы никто в том не усомнился, к листку А4 прилагается такая вот бумажка.
Увы, уплочено. А так интересно было думать о юных девах, пищущих письма ради Депутата! Это прямо как в одном рассказе Киплинга, где (воображением весёлых и злых журналистов) Падшие Девственницы стирали ночные рубашки сэру Томасу, члену парламента, в прачечной, крытой белой черепицей.
Конверт помечен адресом отправителя: ул. Василевского, дом 3 к.1, где находится, в том числе и муниципальное собрание района Щукино, но мало ли что... В общем, формат "письма счастья" с указанием на типографское исполнение, с претензией на задушевный разговор: неожиданно. Но конфузно и даже неприлично. Словно к тебе приходит Джеф Питерс и впаривает панацею "как человек человеку".
Повествование на густо исписанном листке А4 за исключением одного места интереса не представляет. Девушка Вера неравнодушна к судьбам России и желает дать стране хорошее управление. Сама она местная, работает в штабе депутата при бухгалтерии (это буквально) поэтому "смогла окунуться во весь процесс целиком". "Это может показаться странным" но она "любит работать с бумагами". Действительно, это может показаться странным.
Но довольно. Вот единственное место, представляющее известный интерес.
"Лем в своей книге "Солярис" писал, что человеку нужен человек, и я думаю, что Дима Гудков именно такой Человек с большой буквы, который нам так нужен".
Кажется, имеется в виду это вот место: Лем, "Солярис".
"Возьмем... фетишиста, который влюбился, скажем, в клочок грязного белья. Рискуя жизнью, угрозами и просьбами, он ухитряется раздобыть свой драгоценный, отвратительный лоскут. ... Он и брезгует предметом своей страсти, и сходит по нему с ума. И ради него готов пожертвовать своей жизнью, как Ромео ради Джульетты. ... Мы не ищем никого, кроме человека. Нам не нужны другие миры. Нам нужно наше отражение. Мы не знаем, что делать с другими мирами... Мы хотим найти свой собственный, идеализированный образ... Между тем по ту сторону есть нечто, чего мы не приемлем, перед чем защищаемся..."
Не точный ли это портрет любого политика? Этого фетишиста, влюблённого во власть? Персонажа, желающего привести студенистое и бесконечно чуждое - полагаю, и омерзительное - ему общество к собственному отражению; к собственным схемам, идеалам (если допустимо употребление именно этого слова)? Путём обработки... ну, у Лема это было жёсткое рентгеновское излучение.
Солярис (я всё же привык считать это имя мужским) образовывал в ответ на домогательства извне такую конструкцию, как "мимоид", ведущую себя так, словно она глумится над потугами контактёров; и раз уж агитаторы помянули Солярис, рад буду на правах клеточки этого "липкого чудовища" войти в мимоид, отвечающий на домогательства того или сего Человека с Идеалом комбинацией из трёх пальцев.