Молодой Пелевин счастливо и умело пользовался двумя приёмами: мистическими конструкциями и остранением, позволявшим ему и нам видеть ужас в пригоршнях советского праха. Простой предмет советского обихода давал отменный эффект, будучи помещён в ад, рай, неземной туман, что открывались в тоннеле метро или за остановкой автобуса.
И это было и есть хорошо.
Затем мистические конструкции стали соседствовать с чертами современности, а рисунок последних выглядел уже чем-то в роде сатиры и даже обличительства: конечно, литература может строиться и на этом материале и вообще, на чём угодно, но – возможно, неуместный снобизм – претит мне делать даже и краткие визиты в постройки из такого материала. Я не пишу рецензии, но делюсь впечатлением, так что уместно будет выразить и собственное мнение: самая страшная зараза русского писателя – желание пасти народ. Стать трибуном, возглашателем, обличителем, пастырем etc.
Трибуны из них, русских писателей, выходят, как правило, херовые.
И выходят они из умершей оболочки того, что было раньше приличным литератором.
А теперь вот вышел «Смотритель», выстроенный, за малыми исключениями, как мистическая конструкция. И это снова хорошо. Неужто писатель оборвал пуповину? Можно будет и впредь глядеть на одни его фантасмагории, не огорчаясь сатирами и карикатурами? Он ведь хорошо представляет фантасмагории, очень хорошо. Тем более, что персонажи в этих его картинках волшебного фонаря стали чувствовать и говорить с отменной проникновенностью, берущей, местами и попросту говоря, за душу.
Я надеюсь.
