О штанах и речь.
Потому что ещё до того, как коэффициент трения штанов Шурки - он лез первым - о титановые листы не стал равен тангенсу угла наклона касательной к вышеозначенной кривой второго порядка, Шура попал в свет одного из прожекторов, освещавших монумент.
Отовсюду засвистели и нас повязали.
Валька и я подписали протокол без претензий, но Шура упёрся, сообщив, что протокол неверен и требует существенного исправления.
- Тут написано - горячо доказывал он - «замечен подросток в синих штанах. Это неверно. У меня не синие штаны. На мне голубые штаны».
В те времена милиция следовала нормам социалистической законности, так что синие штаны стали заменены на голубые. Протокол попал в школу, наделав много шуму и неприятностей. Но словосочетание «голубые штаны» стало идиомой, фразеологизмом со значением навроде «исступлённая скрупулёзность в формулировке, граничащая с символом веры».
***
Через много-много лет, я рассказал дочке историю о Голубых Штанах. Рассказ имел успех; дочь принесла его в класс, и фразеологизм, на диво и на некоторое время, получил хождение и там. В какой-то день, школьников повели на ВДНХ и они изрядно озадачили сопровождающего классного руководителя, когда, при виде монумента, стали хихикать, шуметь и повторять:
- Голубые штаны! Голубые штаны!
Будучи спрошенными, дети охотно разъяснили странность своего поведения.
- Так это твой папа лазал? - спросила у дочки учительнца.
- Да, мой.
- Да. Те могли - с уважением отозвалась педагог.