А ещё говорили мне об одном человеке причудливой судьбы. Он, желая выстроить дом, не мог приступить к делу из-за дороговизны строительных материалов, однако нашёл способ экономии - выстроив коробку дома в полкирпича, стал он скупать за бесценок списанные, брошенные книги раскассированных библиотек; и строил он из этих дармовых бумажных стопок внутреннюю облицовку дома, укладывая томики плашмя, получая тем и прочность, и теплоизоляцию. На клейстер сажал, корешками внутрь, выдерживая стиль: кухня - книги по кулинарии; спальня - издания фривольного содержания и т.п. Но строить в одиночку было тяжко, так что нанял он чёрную и красивую помощницу молдаванку. Понемногу, полуграмотная, стала она интересоваться содержанием этих кирпичиков; потом и читать; а после, когда они - поженившись, естественно - стали жить в новом жилище, до того поднаторела в чтении, что защитилась на учёную степень, получила должность и теперь верховодит в богемном кружке постоянных их гостей.
Муж у неё на посылках.
А по молодости, будучи и сам завсегдатаем всяких просвещённых сообществ, знавал я совсем несчастного человека. Никто его не любил; все ему сострадали. Происхождения он был самого многообещавшего - сын знаменитого литератора, мастера короткой прозы. Батюшка привык говорить отпрыску, что, как станет близко до последнего вздоха, откроет он тайну - секрет творческого успеха - и сын, заполучив этот способ, вполне заживёт себе при славе и на гонорары. Итак, час пришёл; уже при смерти отец открыл сыну тайну. Держи - сказал умирающий - в друзьях побольше редакторов. Пои их, корми, лебези, хлебосольничай и давай им свои писания - не забудь, что писать стоит помногословнее. Первый выкинет половину - передай второму, тот уберёт половину от половины. Приласкай обоих, напои, накорми - в них твоё будущее; затем дай половину от половины третьему и четвёртому - те станут уже не лишь выкидывать, но переменять слова и фразы. Мне хватало шести - затем выходил немногословный шедевр. Ты же, сынок, прикармливай штук десять, на первое время. Денег до славы хватит, здесь я не поскупился.
И он помер; а сын сел за письменный стол; но вот незадача: каждый раз, уже после третьего, рукопись переставала существовать, вымаранная напрочь.