Привезли мне из глубин Монголии презабавнейший сувенир - собственное моё имя, написанное тамошним древним письмом на продолговатой бумажной полоске, сверху вниз, кистью.
- Низ - где хвостик. Я в уголке точку поставила, там и низ - предупредила меня дарительница.
Исключительных добродетелей дама, да-с.
Красиво, стильно. Понёс рамку делать. А свиток дали в пенальчике красного бархата.
Принёс на Тишинку, в багетную мастерскую. Даю приёмщику футляр.
- Так и так - объясняю - простую тонкую рамку, без затей, с паспарту, да, желтоватый оттенок, будьте любезны. Только осторожно: бумага тонкая.
- Ну, вы уж сами достаньте - приёмщик смотрит на футлярчик-пенал с уважением.
Достаю. Тот разворачивает, кладёт на стол хвостиком от себя, начинает мерить.
- Вверх ногами положили! - не удерживаюсь я. Ох, и не хочется, да жаль упускать случай.
Переворачивает. Мерит полоску со странными знаками тонкой металлической линейкой. И мысль какая-то гложет его. Пробирается наружу. Желает выражения.
- Скажите - он, кажется, подобрал слова, а сам мерит, тем временем. - Скажите, а это... эээ... оно имеет сакральное значение?
И тут у листочка слегка надрывается уголок. Чуть-чуть.
- Ой - всхлипывает приёмщик.
- Имеет! - жёстко и сипло говорю я.
Затем - а затем я увидел спонтанный акт жертвоприношения. Дань неведомому.
- Я вам скидку дам - истово говорит приёмщик.
И дал.
Теперь этот листок висит у меня в прихожей. Хвостиком вниз; в хорошей тонкой рамке; с желтоватым паспарту. Я говорю гостям, что это имманентная мандрагора и что ей приносят жертвы.