Руины Пограничья.

Между горной Шотландией и плоской Англией лежит местность под названием Пограничье – «Borders». Там уже не горы, а холмы; там дождь идёт не 25 часов в сутки, а лишь 12; благодатный, стало быть, край! И ещё там руины – живописные руины многих аббатств, их нарочно не восстанавливают, привлекая путешественников. И путешественники привлекаются руинами.

История этих развалин – это история полосатого вероисповедания на английских островах, где на горах живут католики, на равнинах – англикане, а посреди - кальвинисты. Дело в том, что когда у Короны (в очередной раз) закончились деньги, король собрал всесословный совет, пригласив сэров и пэров, и джентри, и сквайров, и просвещённых мореплавателей, и смуглого сотрудника Ост-Индской Компании.

- Деньги – требовательно начал король.

- Нету – отрезал канцлер Казначейства.

- Фунты Стирлинга? Серебро?

- Рудники истощены.

- Колонии? Доходы Ост-Индий?

- Никак, ваше величество. Сами нуждаемся. Дайте денег – привычно воззвал смуглый сотрудник Ост-Индской Компании.

- Врать грешно – привычно посетовал король.

- У нас, к востоку от Суэца, злу с добром одна цена, а десять заповедей – сказки, особенно восьмая, девятая и десятая заповедь: воистину, то есть пукка так – отметил ост-индиец.

- По дороге в Мандалай, эхма, дорогой длинною… - затянули оживившиеся джентри и сквайры.

- Цыц. Деньги! – оборвал суверен. – Где берут деньги эти континентальные мерзавцы?

- Проходя Римом – отчётливо доложил просоленный, обветренный, заветренный, просмоленный и наскипидаренный от клотика до копчика просвещённый мореплаватель – приметил доходы от туризма. Чалятся, платят. За просмотр.

- Чего просмотр?

- Руин. Монастыри, храмы, дворцы. Всё в руинах. За то и платят. Нам нужны руины. Британия верит, что каждый исполнит свой долг!

- Руины. Сэр Кристофер, у нас есть руины?

- У нас есть всё нужное – сэр Кристофер Рен черкал чего-то в блокноте – есть Пограничье с аббатствами и рядом скоттская рабочая сила. Проект исполню. Сделаем руины, свежие, с иголочки, не сомневайтесь.

- Это будет инвестиция – канцлер Казначейства не преминул сказать умственное. Иначе какой бы он был канцлер Казначейства?

И дело пошло. Свифта и Аддисона посадили писать рекламные листки, наказав помнить о стиле, памятовать Мильтона и стараться, чтобы потом не сидеть на попе больно. Депутация во главе с канцлером Ланкастерского герцогства выехала на границу, взъехала на возвышенность, и порадовалась, как солнечны лучи великолепный кажут вид, озаряя сии места: между холмов грудились пыхтевшие ароматными дымками вискокурни а между вискокурнями шевелились скотты в килтах и беретах, скрипя волынками – тут у всей депутации началась зубная боль и пришлось послать к ближайшему дымку за лекарством.

Чтобы собрать кланы надо зажечь огненный крест, что и было сделано; кланы подтянулись, обступив королевских посланцев. Первая часть задумки – речь шла об инвестициях – стала встречена благостно, вторая – с негодованием. Переделка аббатств в привлекательные руины никак не увлекла твёрдых в вере шотландцев.

Мак-Топоним назвал депутатов нехристями; Мак-Гидроним – некультурными людьми; Мак-Дромоним сообщил, что понаехали тут, а Мак-Хороним попросту достал нож и стал нехорошо цокать языком по-гэльски, так что делегация спешно сошмыгнула с возвышенности и поспешила вернуться в город Лондон.

- Они крепки в вере – мрачно доложил королю канцлер Ланкастерского герцогства – на чём стояли, на том и будут стоять и даже сидеть. В Тауэре.

- Так переменим им веру – вспылил король – окрестим в мавров!

- Не выйдет – икнул герцог. – Мавры не пьют.

Вызвали за Кентерберийским епископом – его всегда зовут, когда речь идёт о твёрдости в вере. Традиция такая.

Епископ, выслушав заданный безнадёжным тоном безнадёжный вопрос – как можно убедить твёрдых в вере скоттов, чтобы те взялись за переделку приграничных аббатств в свеженькие руины – ничуть не смутился, но достал из-за пазухи свежий номер «Дейли Мейл».

- Святой отец! – воскликнули шокированные государственные деятели.

- Курочка, птичка божия, – нравоучительно указал епископ – и с жёлтой прессы поклёвывает, а окормлена бывает. Вот статейка - кредо модного континентального направления. Извольте прочесть.

Высшие персоны государства склонились над газетою.

- Саксонский городовой! – выразился монарх.

- Друидская сила - возопил канцлер Казначейства.

- Колумбово яйцо – подтвердил премьер.

- В дорогу? – спросил канцлер Ланкастерского герцогства.

В дорогу, разумеется; скоттам чтоб на дальнем пограничье суверена передать привет и в очень скором времени депутация вернулась на приграничное взгорье и вдругорядь созвала кланы.

- Слушайте новый символ веры – веско сказал Ланкастерский. – Храм божий не в брёвнах, а в рёбрах!

Догадливый Мак-Топоним тотчас просветлел лицом; потом заулыбался и Мак-Гидроним; туповатый Мак-Дромоним никак не понимал, пока Мак-Хороним не достал ножа и не дал разъяснения:

- Положим, ткну под ребро болвана твоего телесного, и душа христианская вон; а в брёвна, как не тычь – толку не будет. То же и в кирпич. Понял, дубина?

Тут понял и Дороним и все они начали торговаться об инвестициях, а потом по Пограничью застучали молоты и загремел начальственный голос королевского архитектора Кристофера Рена:

- Лупи этот контрфорс! Аркбутан не трогать! Иже под колоколы коси на сторону, подтянем предварительно напряжённой арматурой! Скотт, херачь экзонартекс!

Между работников суетился сэр Вальтер Скотт, утаскивая обломки в Абботсфорд, где строил себе усадьбу в романтическом стиле.

- Куды тащишь, сэр? – окликали шотландцы.

- Ах, оставьте, – говорил сэр Вальтер – я живой классик!

И его не трогали.

Аббаты, подобрав рясы, спасались в горы; в скором времени с гор пошли горцы, взбудораженные нашествием духовных служителей.

- Почём платят? – вопрошали они, чая денег и разнообразия.

- Прочь, сиволапые – отвечали равнинные шотландцы – сколько ни есть, всё уже наше.

- Ну и пожалуйста. Зато мы в вере тверды – хайлендерам ничего не оставалось, как выдать нужду за добродетель и удалиться в горы, в туман, где их ждали мокрый вереск, жёсткая оленина и высокодуховные речи аббатов-пришлецов.

Очень скоро на свеженькие, с иголочки руины пошёл турист; в казну пошли деньги; разгневанный оттоком клиентуры римский папа написал островитянам буллу, где за единственно приличные графемы могли сойти разве что знаки препинания; в ответе же и знаки препинания стали исполнены так, что папа, по прочтении, обмяк и зашатался в своём основании. Отношения Рима с Лондоном совершенно прервались. Но денег было много, и маститый архитектор Кристофер Рен городил собор за собором, так что монарху поневоле пришлось заявить о супрематии, чтобы пуритане разного рода не портили храмовую отделку, нанося убыток казне.

- Храм божий не в брёвнах, а в рёбрах – лукаво резонёрствовали скотты Пограничья, зачастую наезжавшие в столицу сбывать винокуренный товар.

- Прочь, сиволапые. Буквальное понимание отвлечённого суть леность мысли и невежество ума – неловко отпирались англичане.

- Ишь ты как. А виски-то горское кушают! – гыкали скотты, отбывая к родным руинам – любезным теперь руинам Пограничья, где приезжий турист походит, поохает, пощупает кирпич развалин – скажу больше, пофоткает! – и заплатит, непременно заплатит; и выпьет, и обязательно купит в лавке килт, берет, кошель, фляжку и плед, ибо иначе никак у туриста не выходит; а денежки идут и идут в казну; и в Лондоне с той поры сидят англикане, а в Пограничье – кальвинисты; а на горах – католики; а если где и есть храм Божий, то он и в брёвнах, и в рёбрах, и там, и сям, и во всём мире подлунном.