Сословный портрет русского дворянства середины 19 века необыкновенно пёстр. Это и блистающие в столице вельможи – и московские баре старого обычая; это работники канцелярий – и боевые офицеры; это дореформенные литераторы «дворянской волны» – и «дикие» помещики из медвежьих углов.
Я сделаю тут маленькую дорисовку к этому коллективному портрету, именно: дворянин – пользователь сословного дивиденда, участник интересной финансово-кредитной схемы.
В 30-40е годы 19 века, купцу было тяжело взять банковский кредит, но, как известно, без кредита нет торговли, трудно обойтись. Все кредитно-финансовые учреждения, то есть банки – Заёмный, Коммерческий банки, Сохранные Казны и Приказы общественного призрения – были тогда заведениями казёнными и регулировались государственными правилами (в то время, Манифестом 1 января 1830 года), именно:
- вклады принимались под 4% годовых;
- ссуды выдавались под 7% годовых (1% премии, 5% в год интереса банка от непогашенного капитала, остальное – на погашение ссуды) под залог домов на 15 лет;
- или населённых имений, то есть земель с крепостными на тех же условиях на 26 лет;
- или под залог населённых имений под 6% годовых (1 ½ % премии, 5% в год интереса банка от непогашенного капитала, остальное – на погашение ссуды) на 37 лет.
Итак, купец без возможности заложить дом оказывался от государственного кредита отстранён, ибо владеть населёнными имениями мог только потомственный дворянин. А частных банков по-сути не было.
Тогда родилась следующая (по теперешнему жаргону) финансовая схема:
- дворянин закладывал имение под 6 или 7% и, соответственно, получал: (а) некоторую ссуду - сумму денег; (б) обязанность ежегодно гасить 6 или 7%.
- затем он размещал эту сумму на вкладе под 4%, и получал документ на владение вкладом и на получение процентов – т. наз. «вкладной билет» на предъявителя, то есть не именную, а обезличенную бумагу.
- затем он уступал этот вкладной билет купцу за некоторый процент, чтобы (а) компенсировать 6% - 7% выплат за заложенное имение; (б) получить некоторую прибыль, то есть под 6-7% плюс нечто сверху. И купец получал кредит под такой процент – процент ростовщический по закону 1808 года (предел – 6%).
Это был в чистом виде сословный дивиденд потомственного дворянина. Сословное положение давало ключ к удобствам банковской системы; а монопольное положение, эксклюзивный, сословный доступ к кредитным деньгам, можно было перепродать неродовитым коммерсантам. Что и происходило.
Насколько было распространено это явление? Весьма.
В книжке «Русский государственный кредит» П.П. Мигулина (Харьков, 1899, том 1 С 132-133) сказано:
… взамен поступивших на вклады сумм выдавались вкладные билеты на предъявителя, которые циркулировали как деньги и были завязаны в промышленных и торговых оборотах, а вовсе не праздно лежали. Почти все расчеты на Нижегородской ярмарке и на Киевских контрактах производилась на вкладные билеты… Многие помещики закладывали свои имения специально с целью полученную ссуду обращать во вкладные билеты, чтобы затем уступать их из изв. процента торговцам. Этим объясняют незначительность чисто коммерческих оборотов казенных банков, так как нужды промышленности и торговли в коммерческом кредите сполна удовлетворялись вкладными билетами и сериями госуд. казначейства.
…
Напомню, речь идёт о времени тенуры Канкрина. Обороты Нижегородской ярмарки в 30-40-е – около 40 миллионов рублей серебром (см. напр. Горлов, «Обозрение экономической статистики России», С-Пб, 1849, с 273). Ревизская душа по Манифесту от 16 апреля 1841 года шла в залог от 50 до 70 рублей серебром, то есть 40 миллионов рублей – это около 700 000 душ в залоге или 6-7% всего мужского крепостного населения России по 8-й ревизии.
Запчасти для ремонта мобильных телефонов, цены.