Смысл затеи Башуцкого понятен – серия богато иллюстрированных бытоописательных очерков разных авторов. В свет вышло 14 выпусков – 7 очерков: «Водовоз», «Барышня», «Армейский офицер», «Гробовой мастер», «Няня», «Знахарь», «Уральский казак».
Исходно были заявлены: «Барышня», «Книгопродавец-издатель», «Армейский офицер», «Гробовой мастер», «Сплетницы», «Кавказец», «Неизвестный», «Комедианты», «Человек, который помаленьку обделал свои дела», «Лев», «Самоотверженные», «Медведь», «Петербургский Немец», «Русский Фельетонист», «Знахарь», «Барыня», «Бессрочный», «Одно из видоизменений просителя», «Онагр», «Сахар Медович-Патокин», «Дачники» и пр. Если бы всё это сбылось, читатели нашли бы в одном из выпусков:
Грузинский кавказец отличается тем от настоящего, что очень любит кахетинское и широкие шелковые шаровары. Статский кавказец редко облачается в азиатский костюм; он кавказец более душою, чем телом: занимается археологическими открытиями, толкует о пользе торговли с горцами, о средствах к их покорению и образованию. Послужив там несколько лет, он обыкновенно возвращается в Россию с чином и красным носом.
Но не нашли – очерк «Кавказец» Лермонтова так и не был опубликован Башуцким и появился в печати лишь в 1929 году («Минувшие дни» 1929, № 4, стр. 22—24).
Лермонтов М. Ю. Кавказец // Лермонтов М. Ю. Полное собрание сочинений: В 5 т. — М.; Л.: Academia, 1935—1937. Т. 5. Проза и письма. С. 322—325, Прим С 492.
Теперь о водовозе, герое первых выпусков альманаха.
Здесь можно прочесть «Водовоза» полностью. Автор – сам А.П.Башуцкий
В очерке 28 страниц и начинается он ошеломительным образом.
Вы, которымъ поддѣльный грузъ вашей жизни кажется столь невыразимо-значительнымъ, столь нестерпимо-тяжелымъ; — вы, полагающіе, что на Атлантовыхъ раменахъ вашей свѣтьскости и важности держите шаръ земной съ блаженствомъ его обитателей, что низвергнете всё въ безбрежныя пространства безконечнаго и раздробите судьбы смертныхъ, если вздумаете только уклонить одно плечо отъ привычнаго его положенія; — вы, посвящающіе ежедневно три часа на животненный актъ питанія, для котораго собрана изысканною причудливостью хитрой и роскошной науки пресыщенія всё, драгоцѣннѣйшее, производимое природою, въ воздухѣ, въ водѣ и на землѣ отдаленнѣйшихъ концевъ нашей планеты, — и все это для поддержанія бѣднаго вашего тѣла; — вы, проводящіе четыре часа на вечерѣ, въ которомъ развитіемъ избалованнаго вкуса и неутомимой жажды наслажденій, дана жизнь самымъ дивнымъ, самымъ невѣроятнымъ снамъ огненнаго воображенія и ненасытимой чувственности; гдѣ вихрь, блескъ, угаръ, нѣга, обманъ, истомляя, обольщая ваше естество, уносятъ васъ изъ міра существенности въ неестественный міръ волшебнаго самозабвенія; — вы, отнимающіе отъ жизни лучшую часть на рысканье, необходимое для поддержанія связей и вліянія; на мотовство, усиливающее ваше значеніе, достоинство и превосходство; на карточную игру, въ которой переходятъ по зеленому сукну суммы достаточныя для осчастливленія многочисленныхъ семействъ, и собранный кровавымъ потомъ рукъ, изтомленныхъ, чтобъ добыть себѣ — кусокъ хлѣба а вамъ, возможность метать золото; вы, дивящіеся, что послѣ всего этого, вамъ остается на день только два часа истомы, пустоты, скуки и ослабѣнія, для семьи, для духа, для мысли; и только семь, восемь часовъ для тревожнаго сна … скажите: жалуясь всегда, на все, въ этой жизни, созданной вами для себя, по волѣ своей, думали-ли вы когда-нибудь о тѣхъ, которые никогда не жалуются на жизнь, не избранную ими, но тяжело упавшую на нихъ изъ урны судьбы? Знаете ли вы, кто эти не жалующіеся, и сколько ихъ, и сколько васъ? — и почему не жалуются они?! — Вы, рѣшающіе все окончательно, разрѣшили-ли вопросъ: кто изъ васъ и ихъ имѣетъ права жаловаться?
Далее, автор уже не сходит с тона «Вы, которые…» Дальнейшие сведения о водовозе проплывают перед нами в мощной струе обличительства.
Первые 3 страницы – сплошь «Вы, которые…»
На стр. 4-14 описана смерть упавшего на скользкой крутизне лестницы водовоза Пантелеймона – автор лично принял его последний вздох. Расшибшийся Пантелеймон всё порывается нести дрова и воду
«Куда намъ съ лекарствами, ваше благородье ! А вотъ тамъ, на верхахъ жильцы сидятъ безъ дровъ, несмогъ перетаскать еще съ пол-сажёнки.... »
- « Полно, братецъ, ты едва движешься ! »
- « Чтожь, батюшка, изъ-за меня не оставаться людямъ безъ огня и воды…
Но всё-же принимает от барина несколько рублей на лечение. Лечение не удаётся.
Изъ разсказа товарища умирающаго я узналъ, что докторъ, котораго они съ общаго рѣшенія съ трудомъ добыли, сказалъ только: « какое здѣсь леченье, нужно отвезти въ больницу; » — въ больницѣ, ни въ тотъ день, ни на другой, не было мѣста; его привезли назадъ почти мертваго ; « завтра, » сказали имъ — «умрутъ человѣка три, мѣста очистятся, попытайтесь, коли захватите. » Но въ это завтра до больнаго уже нельзя было дотронуться, такъ онъ страдалъ. Послѣ совѣта артели положено на общія деньги взять въ лавочкѣ шалфею и мяты, которые настояли кипяткомъ съ медомъ и предложили Пантелеймону; но онъ не пилъ. Сбѣгали еще за цирюльникомъ, полагая, не поможетъ-ли отворить кровь; но тотъ, взглянувъ на больнаго, не рѣшился на это. Наконецъ придумывая все что знали, эти добрые люди хотьли больнаго тереть подогрѣтымъ виномъ, онъ не допустилъ, а только просилъ шопотомъ: «дайте, други, священника. »
Благородные товарищи-артельщики стараются, как могут, безуспешно выхаживают увечного, работают за него на участке Пантелеймона и, после кончины страдальца, передают автору вырученные от этой работы деньги вместе с иными суммами – задолженность жильцов перед Пантелеймоном, складчина артели по случаю несчастья, возврат барину ссуды на неудавшееся лечение, выручка от продажи имущества Пантелеймона…
- « Восемдесятъ девять рублей, семьдесятъ восемь копѣекъ.
- Послѣднихъ 34 р. и 17 р. вы еще не получили, за-чѣмъ же отдаете теперь?
(речь о задолженности жильцов перед умершим. Артельщики выдают её автору для отправки в деревню до фактического сбора с должников, авансом).
« Мы ужь получимъ, батюшка, и подѣлимъ по-свойски, а теперь собрали свои крохи, чтобъ сиротамъ-то послать скорѣе. осемьдесять девять рублевъ семдесять восемь копѣекъ? Ну, слава Богу: Эхъ , до сотни-то малаго не дохватило !
Обстановка смерти подобает прочему.
Подъ окномъ, убраннымъ фантастическими сталактитами льду, близъ стѣны, на которой зеленая, заиндевшая плесень раскинулась живописными орнаментами, по мѣстамъ испещренными черными пятнами, на рогожахъ, прикрытыхъ дрянною овчиной, лежалъ мой больной, на спинѣ, какъ мертвый, вытянувшись. Изъ разкрытыхъ устъ, изрѣдка излетало дыханіе, обращавшееся въ холодномъ воздухѣ, сперва въ тонкую струю пара, потомъ въ клубы, все больше рѣдѣвшіе. Глаза его были закрыты; къ сложеннымъ рукамъ былъ прислоненъ простой мѣдный крестикъ, поставленный вѣроятно за неимѣніемъ образка и колеблемый по-временамъ судорожнымъ движеніемъ груди. На лицѣ выражалось величественно-страдальческое спокойствіе съ миромъ отходящаго.
Благородство малых сих среди ужаса кромешного на 10 страницах.
Стр 15-28. Некоторые общие сведения о петербургских водовозах, их удивительном смирении, прочих и высоких душевных качествах среди совершенной обречённости. «Вы, которые…» повторяются и на этих страницах – густо, неизбежно, в самых неожиданных местах.
Собственно, водовозов в столице около 1000; это люди от 22 до 40 лет; обычно тверские; услуги одному хозяину приносят им то-ли 7-15 то-ли 15-20 рублей в месяц (неясно); живут они артелями по 12-20 человек; тратят на квартиру (с артели) 18-22 рубля в месяц; питание обходится в 19-22 рубля в месяц с водовоза.
Но ест водовоз плохо – пища в нём бродит и пузырится.
Водовозы почти не ѣдятъ мяса, у нихъ рѣдко бываетъ кухня; … привычная ихъ пища болѣе пучащая, нежели дающая силы тѣлу: хлѣбъ, горохъ, лукъ, квасъ, изрѣдка только роскошный студень…
Водовоз отличается необыкновенной силой самовнушения. Он чуть ли не иог, Ален Бомбар, сомнамбула посреди океана..
…водовозъ тоже мечтатель по-своему; онъ мечтаетъ что сытъ, когда въ сущности только надутъ сильно бродящею пищей; онъ мечтаетъ, что спалъ ночью, когда только вертѣлся на голой доскѣ; достаточно видѣть его хоть одинъ разъ, когда, остановясь съ своими боченками середи улицы, онъ зѣваетъ; о, какъ зѣваетъ онъ!
Он живёт в С-Петербурге. И у него есть лошадь.
Лошадь коннаго водовоза есть любопытный фактъ непрочности земнаго величія и измѣнчивости Фортуны. Свѣтскій человѣкъ долженъ изучать ея физіономію и философію ея біографiю.
Лошадь его несчастна и добродетельна так же, как и сам водовоз; она была рысак, но время и сила общественной несправедливости довели резвое животное до ворот живодёрни – там и купил его (её) водовоз.
Является татаринъ, онъ предлагаетъ 15 р. и ведетъ хромающаго старика на живодерню, обдумывая, сколько возьметъ барыша на сухомъ его мясѣ.... но въ эту минуту , на встрѣчу имъ, судьба посылаетъ водовоза, несчастнаго какъ несчастная лошадь. Съ перваго взгляда животное и человѣкъ сдружились; предложено сперва 15, потомъ 25 р. 30 рублей; условились.... Лошадь спасена отъ смерти; но какъ, чѣмъ, и на долго ли? Въ мучительной новой жизни своей, она умна и благодарна, какъ всегда; она усильно вырабатываетъ насущную пищу хозяину своему и себѣ, бѣдной, столь же скудную. Она терпитъ, но не одна. Зубцы скребницы нѣсколько лѣтъ не прикасались къ ея шерсти; зерно овса давно не попадало на ея съѣденный зубъ; ее презираютъ, надъ нею издѣваются; за-то, никогда кнутъ хозяина не тронулъ ея, она слышитъ отъ него только ласковое увѣщаніе, доброе слово; она неразлучна съ водовозомъ, она какъ будто понимаетъ свое и его положеніе, и тихо, но полезно, отживаетъ послѣдніе дни свои, съ участіемъ и печалью глядя, бѣдная, на бѣднаго хозяина своего! Всмотритесь въ хорошую старую лошадь, не возможно не признать въ ней чувства, понятія, почти разума. Она постигла суету славы! Подумайте, не такова ли судьба не однихъ лошадей, пережившихъ свой блескъ, свой вѣкъ?—
Добродетели водовоза безмерны, страданиям же нет числа.
… нужно имѣть твёрдую волю, большую силу духа и тѣла, крѣпкую вьру въ судьбу и въ неотразимость своего назначенiя.
слѣдуетъ умеретъ съ голода, или рѣшиться работать какъ лошадь, одинаково, безпрерывно, на солнечномъ пеклѣ в и трескучемъ морозѣ, подъ дождемъ и вѣчнымъ петербургскимъ вѣтромъ, круглый годъ, для того только, чтобъ сперва заплатить оброкъ, а послѣ съѣсть фунта два хлѣба и нѣсколько пригоршень разпареннаго гороху и вытрудить право на нѣсколько часовъ уложить измученные члены на рогожу, въ подвалѣ, изъ когораго мы убѣжали бы не только живые, но мертвые, если бъ могли и не поздно было бѣгать за лучшимъ послѣ смерти. Съ шести часовъ утра до ночи черпать воду изъ канала въ чанъ, возить ее въ домы, разливать въ ведра, разносить ихъ по крутымъ лѣстницамъ въ третьи и четвертые этажи , сносить оттуда помои, переколоть нѣсколько саженей дровъ, перетаскать ихъ со дворовъ, въ тѣ же этажи вязанками, подъ которыми туловище должно пригнуться къ колѣнамъ; для отдыха волочить на плотъ и обратно тяжелыя корзины мокраго бѣлья... вотъ ежедневная пытка-работа водовоза.
Вы не увидите водовоза старика; потому-что до старости они не доживаютъ, а старикомъ начинать эту службу — не возможно.
Онъ человѣкъ , говорю я, но человѣкъ-товаръ; онъ ежегодно продаетъ намъ, т. е. убиваетъ на-столько — не страстей своихъ, мнѣнiй, чувствъ, совѣсти, исповѣданій, не того что можно теперь продавать, за такъ называемое благосостояніе, а просто лучшаго цвьта своей здоровой жизни, которую, при общей продажѣ всего, каждый бережетъ для себя; онъ продаетъ ее за-столько, сколько едва-ли достанетъ свѣтскому франту на жилетъ и дюжину перчатокъ..... и для чего-же, спросите вы? Для хлѣба!!
…
Водовозъ, если онъ не испугается своей истомы и не броситъ занятій, умираетъ преждевременно, отъ чахотки, отъ натуги мышицъ, отъ истощенія силъ, отъ опасныхъ изломовъ и ушибовъ.
…
Наконецъ, чтобъ быть водовозомъ, нужно еще, и это главное, обладать значительнымъ невещественнымъ капиталомъ терпѣнія, аккуратности, добронравія и честности.
…
Онъ хилъ, блѣденъ, тоскливъ, сухъ, утомлёнъ; онъ кажется дряхлымъ старикомъ, хотя еще молодъ.
…
Сообразите, вычислите все сказанное, положите произведете на вѣсы чувства, и вы сознаетесь, что съ каждою каплею воды пьете каплю крови водовоза, частичку его жизни…
…
Изправительная полиція никогда еще не имѣла надобности исправлять водовоза за буйство, воровство или пьянство. А сколько разъ онъ спасалъ несчастныхъ! Нѣтъ почти часа въ днѣ, отъ ранняго утра до поздняго вечера, когда бы на плотахъ и пристаняхъ не было одного, двухъ водовозовъ; человекъ оступился или кинулся въ безуміи - водовозъ тутъ, и онъ спасенъ.
Остановите на улицѣ водовоза, почти обезсилѣвшаго отъ работы , посмотрите, какъ онъ хорошъ, когда на вопросъ вашъ: « что, усталъ? » — бросивъ шапку на боченокъ, и, отирая гру-бымъ рукавомъ крупный потъ, онъ отвѣчаетъ спокойно, довѣрчиво и взглянувъ на небо: « ничего, отдохнемъ, батюшка! »
Вся эта мощь чувств и красок заняла 13 страниц.
И, наконец, финал: 29-я страница «Водовоза»:
— « Слышали вы, вчера прибило водою мертвое тѣло къ самому ** мосту?
— « Скажите! мертвое тѣло! кто это?
— « Неизвѣстно.
— « Несчастный любовникъ? отчаянный игрокъ? Оскорбленный честолюбецъ!.... можетъ-быть, даже... любопытно, очень любопытно!....
— « Дьятельно разыскиваютъ, собираютъ свѣдѣнія.
— « Одежда сохранилась? Онъ не военный?
— « Нѣтъ.
— « Стало быть статскіи?— не промоталъ-ли казенныхъ денегъ? По платью можно узнать однако же, принадлежалъ ли онъ кь обществу?.....
— « Нужно полагать, что онъ изъ рыбаковъ, или водовозъ...
— « Во-до-возъ!!! О, представьте! А я думалъ....» Тутъ, поднявъ брови и испустивъ презрительно «Пфф!... » вы хладнокровно удаляетесь.
Офтальмолог